— Вы что, положили туда арахис? — Наталья выплюнула пережеванный кусок домашнего печенья прямо в ладонь, не заботясь о приличиях. Во рту уже начинало предательски покалывать, словно по небу прошлись наждачной бумагой. — Галина Васильевна, я же сто раз говорила: у меня отек Квинке на орехи. Это смертельно опасно. Свекровь, стоя у раковины и неторопливо намыливая тарелку, даже не обернулась. Её широкая спина в цветастом халате выражала монументальное спокойствие. — Ой, да брось ты, Наташа. Там того арахиса — кот наплакал...

— Либо мать, либо жена, — Вадим бросил ключи от машины на мраморную столешницу. Звук вышел сухим и окончательным, как выстрел в затылок. — Я не собираюсь превращать свой дом в филиал хосписа, Вера. Выбирай. Сейчас. Вера замерла с половником в руке. В соседней комнате послышался глухой стук — это мама, Анна Павловна, снова пыталась встать с кровати без помощи. Мама угасала тихо, как старая свеча, иногда забывая имена, но все еще узнавая родные глаза дочери. — Вадик, но ей некуда идти... — голос Веры дрогнул, предательски сорвался на шепот...