Мне 41 год. Моей дочери 20 лет. И это значит, что примерно половину своей жизни я провела в раздумьях относительно собственно тела. Пытаться сражаться с появившимися в ходе беременности растяжками, и оставить их в покое, признав боевыми шрамами? И знаете, к какому выводу пришла? Что этот внутренний диалог пора завершать. Хотя до завершения его в публичном поле еще должно пройти время, судя по всему. «Это нормально, но лишний раз показывать не надо» Почему я считаю, что до завершения дискуссии в публичном поле еще далеко? Ну, хотя бы из-за таких высказываний...

— А вы — нахлебники! Что, братец, не нравится тебе? А ты слушай, слушай! Я тебе сейчас всю правду про тебя выложу! Чего сюда явились? Неудачники! Мать с отцом обираете, живете в их квартире. Расплодились там! Родители квартиру сдавать могли, доход дополнительный к пенсии иметь. А нет, они вас пустили! Да что вы там им платите? Копейки! *** Маршрутка, старая, дребезжащая «Газель», подпрыгнула на очередной кочке, и Семен привычно стукнулся виском о холодное стекло. За окном проплывали серые поля, присыпанные первым ноябрьским снегом...