— Але, Марина? Мамы не стало. Телефон выскользнул из руки, упал на кухонный стол. Марина смотрела на него, не понимая. Андрей оторвался от тарелки, Ксюша замерла с ложкой супа. — Марина, ты слышишь? — голос Сергея звучал из динамика глухо, отстранённо. Она подняла трубку дрожащими пальцами. — Серёжа, что... как? — Прощание послезавтра. Надо, чтобы ты приехала. Ноги подкосились. Марина опустилась на стул, сжала телефон. В кухне стояла мёртвая тишина — только тикали часы над холодильником. — Что случилось? — Сердце...

Зал гудел, как растревоженный улей. Сотни свечей в массивных люстрах из потемневшей бронзы отражались в бокалах, в бриллиантах на шеях и в холодных, зорко следящих друг за другом глазах. Марина Андреевна стояла во главе огромного дубового стола. Ей сегодня исполнялось восемьдесят. Юбилей. Позади нее, на стене, висело то, что заставило гул в зале стать натянутым, как струна. Огромный, от пола до потолка, свиток пергамента. Семейное древо Орловых, ведущее свой род от купцов-старообрядцев. Почти все имена на нем были перечеркнуты жирной, кровавой линией...