Андрей Соколов смотрел в окно своего кабинета на третьем этаже офисного здания в Подольске, наблюдая, как редкие прохожие спешат по заснеженным тротуарам. В свои сорок семь лет он чувствовал себя стариком — не телом, которое ещё держало форму благодаря регулярным тренировкам в гараже, а душой. Контактные линзы, которые он предпочитал очкам, не скрывали усталости в глазах, а залысины, появившиеся в последние годы, только подчёркивали общее ощущение увядания. Дома его ждала Светлана — жена, с которой они прожили двадцать три года...

Я не сразу поняла, кто эта женщина, сидящая за кухонным столом с чашкой мятного чая, в моём доме, в моём мире. Вечернее солнце лило золотой свет на её лицо, усталое, потускневшее, но всё ещё держащее в себе нечто знакомое — опасное, тревожное. Только по изгибу носа, чуть вздёрнутому, по тонким пальцам с облупленным малиновым лаком и длинному ногтю на мизинце, по голосу, хриплому от сигарет и вечного раздражения, я догадалась — мать. Та самая. Женщина, чьи звонки были редки и не по делу, чьи посылки пахли безразличием, чьи «я тебя родила» гремело громче любой угрозы...