— Ты нам не ровня, деревенщина! — голос свекрови, Елены Павловны, звучал как хлыст. Она стояла на крыльце своего помпезного особняка, кутаясь в меховую накидку, и брезгливо смотрела на меня сверху вниз. — Чтобы духу твоего здесь не было через пять минут. Охрана проследит. Ноябрьский ветер швырнул мне в лицо горсть мокрого снега. Я стояла у кованых ворот, прижимая к груди трехмесячного Ванюшу. Он спал, ничего не подозревая, завернутый в теплое одеяло, которое я успела схватить в последний момент....

Я поймала себя на этом движении уже у шкафа: рука автоматически потянулась за второй тарелкой. Белой, с голубой каёмкой — его любимой. «Из неё суп вкуснее», говорил он когда-то, когда ещё замечал такие мелочи. Я замерла с приоткрытой дверцей, словно кто-то нажал на паузу. На плите тихо шипели котлеты, в кастрюле доходила гречка. На кухне пахло жареным луком, свежим хлебом и тем самым усталым вечером, который больше похож на повтор вчерашнего, чем на отдельный день. Одна тарелка у меня уже стояла на столе...