Когда Роман уехал на свою первую долгую вахту, в квартире ещё пахло свежей краской и новой мебелью. Я просыпалась рано, ставила турку на плиту, и тишина была почти звенящей — только шорох машин под окнами и редкие шаги в подъезде. Я привыкала жить одна: разговаривать сама с собой, оставлять кружку где попало и не оправдываться за подгоревшую яичницу. Камеры я поставила после того, как у соседей через две двери вынесли из квартиры почти всё. Тогда ко мне пришёл участковый, пахнущий уличным воздухом и холодом, и сказал буднично: — Ну, вы хоть домофон не открывайте кому попало...