Людмила Петровна стояла посреди гостиной с поднятым бокалом шампанского и громко, чтобы все слышали, произнесла: «За моего сына! За то, что он наконец-то встал на ноги и купил эту квартиру своими руками, без всякой помощи!» Ирина замерла у стола с тарелками. Её пальцы сжались так сильно, что фарфор заскрипел. Она медленно повернула голову и посмотрела на свекровь. Та стояла в центре комнаты, окружённая родственниками и соседями, приглашёнными на новоселье, и улыбалась своей фирменной улыбкой — широкой, демонстративной, за которой пряталось холодное торжество...

Иногда Кларе казалось, что мать ненавидит в ней одно лишь её дыхание. Оно было слишком ровным, слишком юным, и с каждым вдохом напоминало Марте, что её собственная молодость безвозвратно уходит, как вода в песке. И в этом тихом, ежедневном противостоянии не было победителей — лишь две одинокие женщины в доме, где пахло щами и несбывшимися мечтами. Вербицк был не из тех мест, где легко быть красивой. Угольная пыль, вечным саваном оседающая на подоконниках, въедалась не только в кожу рук, но и в души...