Шкворчание лука на сковороде было единственным звуком, заглушающим тягостную тишину в квартире. Катя механически помешивала, глядя, как прозрачные колечки становятся золотистыми. Стояла духота, хотя за окном уже был сентябрь. Она чувствовала липкую усталость во всём теле — после восьми уроков в школе хотелось только тишины и покоя. Но покой в этой квартире был понятием эфемерным, как мираж. Ключ щёлкнул в замке, и её спину словно пронзило ледяным прутом. Не оборачиваясь, по лёгкому стуку каблуков и резкому, терпкому аромату духов «Красная Москва» она поняла — Валентина Петровна...

— Нет, ну это опять не то! Света, ты издеваешься? Я же просил тебя, как мама делает! А это что? Вода какая-то, а не борщ. Света медленно подняла глаза от своей тарелки. Она ещё даже не успела притронуться к еде. После десятичасового рабочего дня, забитого отчётами, звонками и нервотрёпкой с начальством, она два часа провела на ногах у раскалённой плиты. Резала свеклу, пассеровала морковь с луком, обжаривала мясо, натирала чеснок — всё для того, чтобы приготовить этот самый, чертов, борщ. Густой, наваристый, с куском хорошей говядины, купленной на рынке...