В прихожей пахло жареной рыбой и дешевыми духами «Красная Москва», которыми моя свекровь, Тамара Петровна, поливала себя так, словно пыталась заглушить запах собственной желчи. Я стояла на пороге, переминаясь с ноги на ногу, и чувствовала себя школьницей, которую вызвали к директору. Мой муж, Игорь, уже проскользнул внутрь и теперь шумно здоровался с многочисленной родней, собравшейся на юбилей его матери. — А, это ты, Надя... — голос золовки, Ларисы, прозвучал как скрежет металла по стеклу. Она вышла из кухни, вытирая руки о передник...

Грязный, пыльный, с тяжелым запахом старости и сырости, ковер лежал посреди нашей новой, ещё почти пустой гостиной, как дохлая собака. Красный, когда-то, сейчас он был какой-то буро-грязный, с протёртыми до основы пятнами и вытертыми бахромками по краям. По углам торчали нитки, в середине зияла дыра размером с блюдце, а от него несло так, будто его десять лет держали в сыром подвале. — Лена, это вообще нормально? — голос у Миши дрожал от злости. — Это… это что такое? Я молча смотрела на ковер, на...