«Ты без меня пропадёшь, — сказал он тогда, у двери, сжимая ручку чемодана, — а я начну новую жизнь. Женщина должна знать своё место. Запомни этот день». Мне было пятьдесят два. В этом возрасте запоминаешь не слова, а интонации. И его интонация была театральной — как у актёра, который играет роль победителя, но сам в неё не верит. Я стояла в коридоре и смотрела, как его спина растворяется в темноте лестничной клетки. Дверь хлопнула, соседи выглянули — театр же, надо посмотреть финал. Но я не собиралась играть брошенную жену...

Виктория не могла оторвать взгляд от женщины, сидевшей на скамейке у входа в ресторан. Та самая женщина, которая много лет назад протянула ей руку помощи, когда казалось, что весь мир рухнул. Теперь же Валентина Петровна выглядела потерянной, постаревшей, будто жизнь безжалостно прошлась по ней тяжёлым катком. Виктория замерла, не веря своим глазам. Возможно, это просто похожий человек? Но нет — Валентина Петровна тоже узнала её. Сначала в её глазах промелькнуло удивление, затем смущение, и она отвернулась, словно стыдясь своего нынешнего положения...