«Когда открыли завещание, я не сразу поняла, что это было — ошибка или удар в спину…» Дом наполнился тишиной сразу после ухода последних поминальных гостей. Как это часто бывает, опустевшие комнаты загудели в голове глухим эхом — не столько от звуков, сколько от внезапной пустоты. Словно кто-то снял старую шаль с плеч, и ей стало зябко — не телу, а душе. Мария Тимофеевна стояла в прихожей, прислонившись к дверному косяку, как к берёзе на родительском кладбище, и смотрела на свои руки. Они пахли укропом и холодцом...

Небо на востоке начало розоветь, пение птиц оповестило о пробуждении, и начале нового дня. А Сергей всё сидел на пороге. Всю ночь он размышлял о случившемся. Взгляд его скользил по горным склонам, на которых тёмным неровным покрывалом стоял лес. Он всё пытался понять, где же эта грань между безумием, мистикой и физикой. Баба Марфа, которая, выслушав Сергея, отправлялась спать, вышла на улицу вновь. -Ты так и сидишь, парень.- грустно сказала она, присаживаясь рядом. -Расскажите мне, бабушка Марфа, что здесь произошло...