Когда мне было восемь, отец притащил домой радиоприёмник — серый, угловатый, с запахом пыльной пластмассы и кнопкой, которая заедала при нажатии. Он с важным видом вставлял в него батарейки, словно подключал аппарат к сердцу нации, потом вытягивал антенну — длинную, тонкую, с лёгким свистом, будто вытаскивал копьё, и садился с чаем к кухонному столу. Отец пил крепко заваренный чай в стеклянном стакане с подстаканником, гремел ложкой, настраивал волну, морщился и слушал сводки новостей с таким выражением лица, будто от него зависел исход выборов или, на худой конец, судьба Вселенной...

Нина стояла с чемоданом на лестничной площадке. Андрей не брал трубку. Она набирала снова и снова — длинные гудки, автоответчик. Наконец ответил. — Андрей, можно я к тебе приеду? Меня муж выгнал. — Э-э... Нина, понимаешь... Это было просто развлечение. Ты замужем, я думал, несерьезно все. — Но ты же говорил, что любишь! — В постели многое говорят. Извини, мне некогда. Гудки. Нина опустилась на чемодан. Куда идти? К матери в однушку на окраине? Позор. Семён тем временем сидел на кухне и методично удалял совместные фото из телефона...