Стоя на пороге, Дарина ощутила легкий толчок в спину — не грубый, но решительный. Шагнула вперед, нехотя, чувствуя, как каждая клетка ее тела сопротивляется входу в это чужое пространство. — Заходи, заходи, не стесняйся. Чего у порога топчешься, как чужая какая? — голос отца звучал натянуто-бодро. — Теперь это твоя комната. Осваивайся. Она впилась глазами в интерьер, и первое, что пришло в голову — «кукольный домик». Все было слишком новым, слишком стильным, слишком бездушным. Широкое панорамное окно в тяжелых портьерах цвета запекшейся крови...

Только глухие коридоры школ умеют хранить такие тайны — пахнущие мелом, железной пылью от батарей и чужими судьбами, пролетающими между звонками. И однажды в такой коридор вошёл он: парень с улыбкой, от которой даже завхоз перестал ругаться. Тот самый молодой тренер, из-за которого пятнадцать шестиклассниц дружно подали заявления в волейбольную секцию. Но главное — как на него смотрела женщина сорока пяти: тихая, строгая, аккуратная, учительница литературы, у которой в дневнике от родителей чаще всего писали «спасибо»...