«Вжих-вжих» — ходил рубанок по доске. Доска становилась гладкой, но расползались по ней мокрые пятна. С лица Алексея на доску капал пот. Сложно в его комплекции работать физически, да еще и с плохо работающей левой рукой. За год в колонии общего режима он сильно похудел, но всё равно остался человеком полноватым. Некогда холёное лицо осунулось, и если рука ещё начала более-менее слушаться, то оно так и осталось перекошенным. «Директор» — дали Алексею кличку на зоне. Произносилась она язвительно, насмешливо...

Я всегда думал, что в браке больше всего пугает ссора. Оказывается — тишина. Та самая вязкая, липкая тишина, когда ложки не звенят о тарелки, часы тикают слишком громко, а холодильник гудит, как самолет на взлёте. В эту тишину и упало короткое сообщение, всплывшее на экране телефона моей жены. Мы с Аней ужинали на кухне. Она смеялась над видео с котом — тем самым, что уронил елку, — а я допивал чай и думал, куда девать подклеенные в выходные наличники: в коридоре всё еще пахло клеем, руки памятью помнили шершавую шкурку наждачки...