В нашем офисе было два центра вселенной. Первый — кабинет руководства, куда рядовым смертным лучше лишний раз не соваться. Второй — кухня. Маленькое узкое помещение с облупившейся белой плиткой, потрескавшимся подоконником и вечной очередью к единственному чайнику. Для большинства это было место пересудов, для меня — убежище. Меня зовут Анна, но в этих стенах чаще звучало уменьшительно-ласкательное «Анечка из планового», произносимое с той интонацией, которой обычно называют не человека, а функцию...

— Боже мой, Надя, ну что ты опять творишь? — голос Валентины Петровны прорезал тишину моей мастерской как нож. — Руки у тебя совершенно не из того места растут! Я замерла над глиняной вазой, которую лепила уже третий час. Пальцы, только что послушно формировавшие изящные изгибы, вдруг стали ватными. Валентина Петровна стояла в дверях моей крошечной комнаты, оглядывая творческий хаос с выражением человека, обнаружившего в супе муху. — Это же просто стыд какой-то, — продолжала она, подходя ближе и брезгливо трогая одну из моих работ...