Первые дни слились в серую агонию. Слабость приковывала к кровати в горнице, той самой, где спала бабушка. Вера глотала таблетки, смотрела, как пылинки танцуют в луче света, и ждала конца. Дом стонал скрипом половиц, шептался шорохом мышей на чердаке, дышал запахами старого дерева и трав, пробивающихся сквозь щели. Иногда ей казалось, что она слышит бабушкин смех из сеней или стук ее палки. Как-то, пытаясь дотянуться до стакана с водой, Вера уронила его. Вода пролилась на старую тумбочку из темного дерева, стоявшую у кровати...

Утро начиналось с привычной рутины, выверенной годами до мельчайших деталей. Я, Светлана, 38-летняя женщина, которая, по общему мнению, «сделала себя сама», старалась встречать каждый новый день с достоинством, с тем самым, которого, казалось, так не хватало в детстве. Кофе. Крепкий, почти черный, с тонкой струйкой молока, что оставляла на поверхности причудливые узоры, так похожие на витиеватые лабиринты моей собственной памяти. Вид из окна тринадцатого этажа — серые новостройки, редкие пятна зелени, бесконечный поток машин, спешащих куда-то по своим, таким важным делам...