Об Ирине Печерниковой часто пишут как об актрисе трагической судьбы. Эпиграфом тут первая реплика ее героини, молодой учительницы из фильма «Доживем до понедельника»: «Довольно! Она живая! Ну нельзя же так!» Советская Одри Хепберн, трогательная и беззащитная, очень женственная, «чистейшей прелести чистейший образец». Собирала дельфинчиков. Но стала жертвой людской молвы и жесткосердного времени. Этот очень цельный образ сложился давно. Но есть и другая Печерникова. Свободолюбивая и азартная хулиганка, независимая и строптивая...

Смерть толкнула дверь, и та бесшумно отворилась, будто ждала этого момента всю свою деревянную жизнь. В доме пахло старой древесиной, сушёной ромашкой и тишиной, такой густой, что её можно было почти потрогать. Воздух затрепетал, наполнившись ледяным дыханием гостьи, хотя сквозняка не было. Пол скрипнул под невидимой тяжестью, хотя от её ног не ложилась на паркет ни тень. В прихожей было темно, и лишь тонкая полоска света, желтоватая и уютная, просачивалась из-под двери в дальнюю комнату. Смерть облегчённо вздохнула — выдох её прозвучал как шелест осенней листвы...