Лиза была твердо убеждена: стоит мужу прийти домой, сесть за стол и отведать её фирменный борщ с копчёной грудинкой — и всё встанет на свои места. Борщ всегда удавался ей лучше всего, и процесс его приготовления был для неё чем-то вроде ритуала — почти медитации. Обжарить лучок до золотистого хруста… Нарезать капусту так тонко, что она ложилась в кастрюлю, как шёлковые нити… Добавить щепотку сахара после томатной пасты — чтобы вкус заиграл, стал глубже, гармоничнее… Николай всегда с аппетитом доедал свою порцию и шутил, что это вкуснее, чем в любом ресторане...

Я стояла у плиты и мешала суп, хотя он уже был готов и давно не имел нужды в моих круговых движениях. Ложка глухо стучала о стенки кастрюли, как будто пыталась постучать мне в голову и вернуть к разуму. Он сел за стол, положил телефон экраном вниз, будто это важная деталь честности, и посмотрел на меня теми глазами, которыми смотрел, когда просил передать соль на семейных застольях: чуть усталые, немного виноватые, но с твёрдостью, спрятанной за мягкостью. – Хозяйка? – повторила я, и мне показалось, что на слове «хозяйка» у меня обожгло язык...