— Оксана, нам нужно поговорить. Серьёзно. Андрей произнёс это со стороны коридора, и его голос, лишённый привычных тёплых интонаций, прозвучал в уютной тишине гостиной как скрип несмазанной петли. Он не вошёл, а скорее шагнул за невидимую черту, замирая у дверного проёма. На нём всё ещё была уличная куртка, расстёгнутая и небрежно висевшая на плечах, словно он только что вбежал, чтобы сообщить нечто неотложное, и сейчас же убежит обратно. В руке он сжимал ключи от машины, и металлические брелоки впивались в его ладонь, оставляя красные вмятины...

Жара в магазине стояла невыносимая, словно в бане. Воздух гудел от работающих холодильников и десятков голосов. Я старалась дышать глубже, отодвигая тележку с продуктами, чтобы пропустить хрупкую старушку с батончиком в руках. В спине уже ныло от того, что мы бродили между стеллажами уже больше часа. — Мамочка, бери эту колбасу, — голос Дмитрия, моего мужа, прозвучал громко и властно. Он протягивал Галине Ивановне, моей свекрови, огромную палку сервелата по цене моего дневного заработка. — Она у нас в семье самая любимая...