— Оля, нам надо поговорить, — Илья нервно постукивал пальцами по столешнице, как метроном, который вдруг сбился с ритма. Он избегал смотреть жене в глаза, а взгляд упрямо упирался в кружку с остывшим чаем. Ольга застыла с недомытой тарелкой в руках. За пять лет брака она научилась слышать в его голосе тень, от которой холодеют ладони. Неприятности не кричат — они шепчут. Сердце сжалось, дыхание стало коротким. — Мама… в общем, мама переезжает к нам. С Ксенией, — выпалил Илья на одном дыхании. Тарелка выскользнула у Ольги, со звоном ударилась о раковину, отскочила, чудом не разбившись...

Мне было пятьдесят восемь, и я привыкла думать, что вся моя жизнь – это тщательно вытканное полотно, где каждая ниточка, каждый узор на своем месте. Тридцать пять лет брака – разве это шутки? Целая жизнь! С Виктором мы поженились, когда мне едва исполнилось двадцать три, наивная, влюбленная до беспамытства девочка. Он был моим миром, моим якорем, моей путеводной звездой – как бы высокопарно это ни звучало, но тогда мне так и казалось. Да и не только тогда, а все эти годы, до недавнего времени. До того вечера, когда наш идеальный, как я считала, мир раскололся на миллион острых осколков...