Вадим стоял посреди её однокомнатной квартиры на окраине, как будто она уже принадлежала ему. Руки в карманах дорогого пальто. Взгляд скользил по стенам, по старой мебели — оценивающий, холодный. За окном моросил октябрьский дождь. Серый, тоскливый. — Слушай, Лен, давай без соплей, — он даже не сел. — Отец оставил дом мне. Ты же понимаешь, я старший, у меня жена, дочь. Им нужно пространство. Лена сжала в руках папку с документами. Завещание она прочитала вчера, сидя в душной нотариальной конторе...

Николай вспоминал: "Страх внутри сидел с самого начала, вернее сначала не страх, а напряжение. Помню, как дёрнулся от первого разрыва снаряда. И от второго дёрнулся, да и от третьего... На войне всегда страшно, но если сумел свой страх пересилить, то спустя некоторое время жизнь на фронте красками покрывается, ну, там, девушек начинаешь замечать, но главное, чтобы рядом оказался тот, кто боится по более твоего, вот тогда ты орлом становишься, хорохоришься, но и сам бояться перестаешь, и труса рядом успокаиваешь...