— Всё! С меня хватит! Устал я быть для тебя сиделкой! Надоела болеющая жена! — голос Олега сорвался на фальцет, неестественно звонкий в душной, пропахшей лекарствами спальне. Он в сердцах швырнул на пол скомканную рубашку, которую секунду назад пытался аккуратно, «по-мужски», сложить в чемодан. Ткань жалобно шлепнулась о ламинат, словно подбитая птица. — Я мужик, Лена! Мне сорок восемь лет, я жить хочу! А не судно выносить и пролежни обрабатывать! — он метался по комнате, хватая с полок свои вещи: зарядку для телефона, флакон одеколона, стопку носков...

Квартира отца пахла яблочными пирогами, старой бумагой и покоем. Этот запах был моим детством, моей точкой отсчета в жизни. Я зашла, как обычно, без звонка, и крикнула: —Пап, я дома! Из кухни донеслось привычное кряхтенье и шум закипающего чайника. Отец появился в дверном проеме, вытирая руки о клетчатый фартук — подарок, который я купила ему на юбилей. —Доченька, как раз вовремя. Самовар уже пошуметь начинает. Он всегда называл электрический чайник самоваром.Это была наша шутка. Я прошла в гостиную,...