Вере исполнилось сорок три, когда она вдруг поймала себя на том, что разговаривает с чайником. Сидела на краю кухонного стула, ждала, пока закипит вода, и вслух рассуждала, что пора бы выбросить старую занавеску и купить новую скатерть. Остановилась на полуслове, огляделась по сторонам и горько усмехнулась: «Совсем одна с ума схожу…» Одиночество в её двухкомнатной сталинке было почти осязаемым. Дочка жила в другом городе с мужем и внуком, приезжала раз в год, да и то на два дня. Бывший муж давно...

— Ты здесь никто, прописка у тебя временная, так что рот не открывай, — выпалила золовка, смачно откусывая пирожок. Тот самый, с капустой, который я пекла сегодня с пяти утра, потому что Тамарочка любит «пожаристее». Слова упали в вязкую тишину кухни, как скальпель в лоток из нержавейки — звонко, холодно и окончательно. Я замерла с заварочным чайником в руках. Пар обжигал пальцы, но я этого почти не чувствовала. Я смотрела не на Тамару. Бог с ней, с Тамарой. Я смотрела на мужа. Сергей сидел в углу, зажатый между холодильником и массивным дубовым столом...