Игорь вошел в прихожую, сбросил с ног ботинки. Из глубины квартиры, доносился приглушённый голос жены: — Петя, ты точно не будешь есть? Игорь с силой тряхнул головой, будто отгоняя осу, и направился на кухню. На душе было гадко и пусто, как после драки, которую проиграл, хотя вроде бы и не дрался никто. На кухне пахло… ничем. Чистотой, вымытым до скрипа линолеумом и легким, едва уловимым запахом пареной брокколи. Игорь швырнул ключи на стол, и они, звякнув, проехались по деревянной столешнице, оставляя царапину...

Кирилл влетел в квартиру — как торнадо, только не сметающий, а создающий бардак. Он даже ботинки не снял, прямиком в коридор, где громоздились коробки с плиткой и банки с краской, пахнущие так резко, что аж в горле першило. С его лица стекала злость, густая, как вчерашний масляный суп. — Вставай и убирай! Мама не будет в свинарнике сидеть! — орал он, срываясь на визг. Голос его, обычно медовый для чужих ушей, сейчас звучал, как ржавая пила. А «свинарник»? Это их жизнь последних четырех месяцев. Ремонт...