— Вон. Слово ударило наотмашь, коротко и хлёстко. Я подняла глаза на свекровь, Тамару Игоревну. Она стояла в дверях кухни, ее лицо окаменело. — Что? — переспросила я, хотя прекрасно всё расслышала. — Собирай свои вещи и убирайся из моего дома. Немедленно. Она говорила так, будто выносила приговор. Будто я не временная гостья в ее доме, пока муж в командировке, а преступница, пойманная на месте злодеяния. А всё из-за чашки, которую я поставила не в тот шкафчик. — Тамара Игоревна, давайте не будем… Андрей вернется через неделю, мы сразу съедем...

— Я его выбросила, — тихо сказала Лена, глядя не на мужа, а на свои руки, лежащие на столе. Она только что зажгла свечи. Две тонкие, пахнущие сандалом. Она хотела устроить сюрприз — заказала его любимую пиццу с четырьмя видами сыра, надела платье, которое он когда-то похвалил. Глупость. Стас замер на пороге комнаты. Его лицо не выражало гнева. Хуже. Оно выражало усталое недоумение, как будто она была не женой, а нерадивой домработницей. — Кого выбросила? — переспросил он, медленно стягивая с плеч пиджак...