— Папа, а почему ты с тётей Леной спишь в одной кровати? — сказал Славка так просто, как будто спросил, почему в супе плавает укроп. Я даже не сразу поняла смысл. Я услышала только: “папа”, “тётя Лена”, “кровать”. И вилку в руке — как чужую. Она зависла над тарелкой, и на вилке дрожал кусочек картошки, будто тоже сейчас всё поймёт и упадёт. Андрей — мой муж — застыл у плиты. Плечи напряжённые, спина ровная. Такая спина бывает у людей, которых поймали на месте преступления, но они ещё пытаются делать вид, что просто пришли за хлебом...

Конец дня наступил внезапно, как всегда бывает поздней осенью. За окном давно стемнело, и отблески уличных фонарей рисовали на стене длинные, расплывчатые тени. Жанна щёлкнула выключателем, и мягкий свет напольной лампы залил гостиную, отогнав ночную синеву. Она сбросила туфли и на мгновение застыла, прислушиваясь к тишине в квартире. Не та благодатная тишина, когда всё замирает, а напряжённая, густая, будто воздух перед грозой. Её спасли ключи в двери. Знакомый щелчок, скрип двери — и вот он, Алексей...