Свекровь Матрёна Васильевна уже с рассвета гремела вёдрами. Её невестка, Алёнка, спала в своей комнате без задних ног — вчера до полуночи крутилась у плиты, готовя пироги для всей родни. Матрёна, женщина с характером, как старый трактор, терпеть не могла, когда кто-то "дрыхнет до обеда". — Лентяйка! — буркнула свекровь, глядя на закрытую дверь спальни. — Пора вставать, солнце в зените! И вот, недолго думая, Матрёна схватила ведро холодной колодезной воды, которое припасла для полива грядок, и с решительным видом шагнула в комнату невестки...

Матрёна Игнатьевна проснулась ещё до петухов, в темноте, когда сквозь тонкие занавески ещё не просачивался свет, а только дрожало что-то неясное за окном - то ли дымка, то ли память. Было жарко, липко, как перед грозой, но она укуталась в байковый халат - привычка. Всё тело ломило, особенно колени. Она посидела немного на краю кровати, потёрла ладонями свои птичьи ноги и только потом, тяжело вставая, побрела на кухню. На кухне пахло мышами и прошлым. Сняв с окна мокрое полотенце - от мух, от жары - она взглянула наружу: на дорожке, у самой калитки, лежали белые мухи...