— Четырнадцать тысяч восемьсот рублей? Ты шутишь? В строительном магазине? Глеб, мы же только что оттуда вышли, мы ничего не забыли на кассе! Телефон в руке Лики завибрировал коротко и зло, как рассерженная оса. Экран высветил очередное списание. Они стояли в пробке на выезде с парковки гипермаркета, в багажнике глухо постукивали пачки кварцвинила, которые они выбирали три часа, до хрипоты споря об оттенке «скандинавский дуб». Глеб, сжимая руль широкими, мозолистыми ладонями (он терпеть не мог офисную работу, хоть и сидел там ради ипотеки, а в выходные вечно что-то чинил), нахмурился...

Дым от подгоревшей картошки стелился по кухне едкой пеленой. Стас закашлялся, влетая в прихожую, и первым делом не снял обувь, а проверил, что пригорело. Потом выбежал, ткнул пальцем в сторону кухни, будто указывая на место преступления и заорал: — Опять! Опять этот запах гари! Настя, ты чувствуешь? Мать опять еду спалила! Настя вышла из спальни, растирая крем на руках. Её лицо было бесстрастным, но взгляд, скользнувший в сторону кухни, выдавал глубокую, накопленную злость. — Чувствую. Что на этот...