Алина закрыла за собой дверь офиса и сделала глубокий вдох, словно впервые за весь день могла по-настоящему подышать. Воздух был уже по-осеннему прохладным, но солнце еще припекало спину. Голова раскалывалась, подступала тошнота — начинался грипп, это она понимала четко. Но даже эта мысль не могла испортить чувство легкой эйфории, которое она испытывала каждый раз, возвращаясь домой. Дом. Это слово отзывалось в ней теплом. Не просто квартира, а их с Максимом гнездышко, которое они с таким трудом и любовью обустраивали...

— Ты в доме всего пять лет, у тебя нет права голоса! — кричала Вера Николаевна, размахивая деревянной ложкой как дирижёрской палочкой. Я молча продолжала упаковывать детские вещи в коробку. За окном моросил октябрьский дождь, на кухне пахло гречневой кашей и разочарованием в семейной жизни, а у меня в груди всё сжималось от унижения. — А я в этом доме тридцать лет живу! Тридцать! И не тебе мне указывать, где внука воспитывать! — Вера Николаевна, — тихо сказала я, не поднимая глаз от одёжки, — Артём мой сын...