Нет ничего ужаснее, чем хоронить собственного ребёнка. Ты носишь его девять месяцев, прислушиваешься к первым толчкам в своём животе, к первым ударам сердца. Потом ловишь первую улыбку, первые шаги, первые слова. Держишь маленькую, тёплую ладошку и слушаешь рассказ, как прошёл его день в саду. Потом начинается школа. Такой маленький и трогательный с этим огромным букетом георгинов. Первая двойка, первая влюблённость, последний звонок. Гриша привёл Лену знакомить с мамой как раз, когда за окном цвела сирень, и её аромат врывался в распахнутое настежь окно...

Разговор как-то не клеился. Антонина Геннадьевна пыталась подобрать нужные слова, но никак не могла. Сын ее будущего мужа был чрезвычайно недоволен тем, что его отец решил снова жениться. - Я против этого, - хмуро заявил Степан и даже притопнул ногой, выражая недовольство. - Но, Степа, что именно тебе не нравится? – удивленно спросил у сына Федор Иванович. - Мне не нравится то, что прошло всего два года с тех пор, как мамы нет с нами, а ты уже решил снова жениться. Не быстро ли? - Два года – это большой срок, - отметил Федор Иванович и взглянул на Антонину Геннадьевну...