— Мам, ну как я могу... Квартира же сдана... Нет, понимаю, но... Таисия замерла у двери веранды с мокрой простынёй в руках. Игорь стоял спиной к ней, прижав телефон к уху, плечи напряжены. Голос матери был слышен даже отсюда — высокий, настойчивый. — Это ваша квартира! Можете делать что хотите! А родной человек страдает! Таисия тихо повесила простынь на верёвку, натянутую между столбами веранды. Пальцы дрожали — она уже поняла, о чём речь. — Мам, мы не можем расторгнуть договор просто так... Да, я понимаю, что Кирилл...

Ты никогда не узнаешь, что твоя семья о тебе думает на самом деле, пока не услышишь их разговор по телефону. Это знание врывается в жизнь без стука, как вор, крадущий не вещи, а иллюзии, оставляя после себя лишь холодный пепел на месте того, что еще вчера называлось счастьем. София вернулась домой с тяжелыми пакетами, из которых торчала длинная багетная булка. Воздух был напоен предвечерней прохладой, а в груди приятно теплилось от мысли о домашнем уюте. Она остановилась у знакомой, чуть потертой временем дубовой двери, прислушиваясь...