Знаете, что самое страшное? Не когда тебя бросают. А когда ты просыпаешься утром, тянешься рукой к мужу — а постель холодная. Пустая. И на тумбочке листок бумаги, вырванный из блокнота. Почерк знакомый, тридцать пять лет этот почерк видела на открытках к восьмому марта, на списках продуктов, на записках «ушёл в гараж». А теперь читаю: «Прости. Я ухожу. Хочу пожить для себя». Пожить для себя. В шестьдесят лет. После тридцати пяти лет брака. Я тогда ещё не плакала. Просто сидела на краю кровати, держала эту бумажку и не понимала — это сон или нет...

В тусклом свете февральского утра Вера Николаевна рассматривала свое лицо в зеркале туалетного столика. Пятьдесят три года, а морщины уже прочертили свои замысловатые маршруты вокруг глаз — тех самых глаз цвета осеннего неба, которые когда-то воспевал в неуклюжих сонетах студент филологического факультета, имя которого давно стерлось из памяти, как стираются надписи на запотевшем стекле. Она провела пальцами по холодному фарфору пудреницы, унаследованной от матери. Эта вещица, с потускневшей...