1927 год Ольга стояла у пепелища чужого дома и не могла сдвинуться с места. Как же так? Как же так вышло? Если Семен когда-нибудь и вернется, так вместо дома теперь остались лишь угольки обгоревшие. Соседка Ершовых Марфа-травница взяла её за локоть. - Ступай, девонька, нечего тут уж смотреть. Да и затемно тебе бы вернуться. Ольга покорно пошла к телеге, а сердце её ныло глухой, привычной болью. Сегодня с утра она будто чувствовала беду, когда душа её рвалась в Гремячее, туда, где проживал Семен, её первая любовь...

– Всё равно убью! – Совсем с ума сошла ты, Галька! Из-за поганого кобеля – в тюрьму? А о детях подумала?  – Да я только о них и думаю, – вздохнула Галина, – Да, Оль, – вспомнила, – Ленка температурила, пусть ещё горло полощет содой. А у Саши живот болел на днях, смотри, чтоб первое ел, вари тут. Молоком пои. Только напоминай им вечером, а то сами-то они..., – встал у Гали ком поперек горла, говорить больше не могла. Нет, о детях лучше и не думать. – Значит так, в погребе варенье есть, капусты я наквасила недавно, купила у Тетки Наташи, протыкай...