— Мама, ну ты сама подумай! Включи логику, а не эмоции! Тебе одной шестьдесят квадратных метров зачем? В футбол играть? — голос Леночки звенел на высоких, истеричных нотах. Она нервно ходила по моей гостиной, цокая каблуками по паркету, который мы с моим покойным мужем, Витей, укладывали тридцать лет назад. Каждый шаг дочери отзывался во мне глухой болью, словно она топтала не дерево, а мою память. — А мы вчетвером в «двушке» толкаемся, как сельди в бочке! — продолжала она, всплескивая руками. — Димка уроки на кухне делает, под шум вытяжки...

Идея установить камеру пришла мне внезапно, почти как шутка. Сидя в стерильном номере бизнес-отеля в трехстах километрах от дома, я уставилась в потолок, и мысль пронзила сознание, остро и дразняще — Представляешь, Алиска, — сказала я сама себе вслух, и голос прозвучал глухо в пустоте, — ты будешь как тайный агент. Наблюдать за своей же жизнью Усталость после командировки была особой — не физической, а душевной. Как будто я три дня играла роль «успешного и собранного специалиста», а теперь костюм снимать было больно...