— Знаешь, что самое страшное? — Марина подняла глаза от чашки остывшего чая. — Не то, что ты потерял всё. А то, что ты даже не понимаешь, в какой именно момент. Мужчина хмыкнул, не отрывая взгляда от окна. За стеклом моросил типичный для Петербурга октябрьский дождь, превращающий улицы в серое месиво из опавших листьев и луж. — Философствуешь? — спросил он наконец. — Констатирую, — она пожала плечами. — Ты приехал через полстраны, чтобы что? Сказать, что я была права тогда, десять лет назад? В маленькой кухне хрущёвки стало неуютно тихо...

Очевидно, что глубоко скрытая исследовательская часть натуры Ильи прямо-таки представляла себе, как размахивается рука, как стартует с ладони опытный образец летучего лягуха… -Илья Васильевич, я хотел вас предупредить, - улыбнулся Соколовский, прерывая эти мечты, и, словно невзначай отряхивая плечо собеседника, - В связи с тем, что у нас тут много необычных постояльцев, о них лучше никому не рассказывать кроме брата. Мы же договорились? -Само собой! – согласился Илья, - Стопудово! -Вот и славно. Тогда до понедельника...