Марина проснулась раньше будильника — впрочем, как и всегда. За двадцать лет привычка вставать в шесть утра въелась в плоть и кровь, как запах кофе в старую кофейню. На кухне было еще темно, только электроплита мигала лампочкой, да сквозь занавески пробивался мутный свет от фонаря под окном. Тишина, которую она даже полюбила. Пять минут наедине с собой. Она кинула тапки под ноги, накинула халат и пошла ставить чайник. Все — как по накатанной: чайник, кружка, бутерброды для Бориса, овсянка для себя, два яйца вкрутую — он любит...

— Мерзавец ты, Антон! Предатель! — Таня швырнула в стену мятую справку из банка. Бумага беззвучно скользнула по облупившимся обоям и упала на пол. — Пятьсот тысяч! Пятьсот, понимаешь?! Я экономила на всём! На колготках дырявых ходила, на завтраках! А ты... ты взял и... — Заткнись наконец! — Антон даже не поднял глаз от телефона. Сидел на продавленном диване, в трусах и майке, которую не стирал уже неделю. — Мать позвонила, сказала — срочно нужно. Обои отваливаются, батареи текут. Что я должен был делать? Таня опустила глаза вниз и была в шоковом состоянии...