«— Ты в зеркало на себя давно смотрелась? — Смотрелась. И знаешь что… жалею только об одном. — О чём ещё может жалеть такая… как ты? — Что двадцать лет верила человеку, который меня даже рассмотреть не смог». Когда муж в последний раз швырнул меня об шкаф и процедил, что даже смотреть на меня тошно, я не кричала. Я посчитала удары, встала, вытерла кровь с губы и очень спокойно спросила: «Ты закончил? Тогда смотри внимательно: это последний раз, когда ты видишь меня в таком виде». Через месяц...

— Мам, ну пойми, у нас молодежь, тебе будет шумно, — сказала она, выставляя сумку с моими вещами за порог. — Это же всего на одну ночь. Ну что ты смотришь на меня, как на врага народа? Катя даже не смотрела мне в глаза. Она нервно теребила край своего модного свитера оверсайз, переступая с ноги на ногу в меховых тапочках. За её спиной, в глубине моей же трешки, полученной еще моим мужем от завода, уже гремела музыка. Слышался смех, звон бокалов и какой-то тяжелый, ритмичный бас, от которого вибрировали стекла в серванте...