Елена стояла у плиты, помешивая борщ. Пламя под кастрюлей было убавлено до минимума, так что красноватые пузырьки лениво поднимались вверх и лопались у поверхности. В кухне пахло чесноком, лавровым листом, свёклой и свежим хлебом — буханка только что вышла из духовки, корочка потрескивала, остывая. За окном серело: короткий зимний день клонится к вечеру, на стекло налипали мокрые снежинки и медленно сползали вниз. Она посмотрела на часы — без десяти четыре. Андрей обещал приехать к трём. «Московские пробки, — мысленно оправдала она сына...

— Ты его убиваешь! — выкрикнула Раиса Петровна, влетая в прихожую. — Я забираю Максима обратно! Вера замерла с тряпкой в руках. Свекровь явилась без звонка, без предупреждения. Лицо красное, глаза горят праведным гневом. — Что случилось? — спокойно спросила Вера, хотя внутри всё сжалось. Опять. Опять больница, опять травма, опять объяснения. — Что случилось?! — Раиса Петровна прошла в комнату, оглядываясь, будто искала следы преступления. — Мой сын в травмпункте! В восьмой раз за год! Восьмой, Вера! А ты тут спокойно тряпкой машешь! — Я не знала, — Вера положила тряпку на стол...