— Любашка, вставай! Жизнь проспишь! — стучала мне в дверь своим крепким, как кувалда, кулаком, тетя Нина, не молодая, но и не старая женщина, из тех, что коня на скаку остановят, с полным бюстом, широкой костью, крупными чертами лица и желтоватыми от папирос зубами. Она вставала раньше всех, гремела в ванной тазами, как будто живет не одна, а с по меньшей мере семью младенцами, поминутно пачкающими пеленки. Но тетя Нина была совершенно бездетной, у нее даже кошка не жила. А стрика — это ее подработка, она обстирывала семью из третьей комнаты...

-Где я? –прошептала незнакомка, испуганно прикрывая руками грудь и срамное место, одновременно с этим пытаясь встать с мокрой скамьи, на которой Любава её мыла. Начало романа Глава 37 -Очнулась, девонька, это хорошо, только вставать не спеши, полежи чуток, слабая ты совсем, словно и не ела никогда, одни кости да кожа от тебя остались, - жалостливо сказала та, помогая девушке сесть. -Кто ты есть, да откуда? - спросила наставница. Незнакомка молчала, не желая о себе ничего рассказывать, отвернула голову к бревенчатой банной стене, разглядывая её глянцевые, черные бока...