Эля была до того страшной и жалкой, что родители её бросили - об этом все знали в нашем дворе. О чём говорить, если даже родная бабка относилась к ней со странной любовью: бывало, усадит шестилетнюю Эльку у окна, а занимали они первый этаж, и начинает расчёсывать волосы, приговаривая: "Бедная ты девочка, некрасивая, рыжая до безобразия, кости торчат, пальцы что те соломинки, и как не переломились ещё..." Мы сидели ровно под их окнами, делали препятствия на муравьиных тропах. Услышав монолог Элькиной бабушки, мы прижались к стене и заговорщицки прислушались...

- Все! Сил моих больше нет! Когда это прекратится?! – Эля оглядела комнату, пытаясь понять, куда попряталась банда, устроившая погром на первом этаже ее дома. – Выходите по-хорошему! А то худо будет! Нервы у меня не железные! Их, если и было, то уже нет! Начну искать – не обижайтесь! Из-под дивана раздалось что-то вроде «мяу», но тут же оборвалось на излете. - Ясно! По-хорошему не хотите? Пеняйте на себя! Эля вздохнула поглубже разок-другой, и плюхнулась на пол. - Костик! Швабру мне! - Мам, а может...