Дом Сергея Петровича стоял на окраине города — старый, но крепкий, пахнущий яблоками, сухими досками и тишиной. В нём было всё, что он строил своими руками за сорок лет: мастерская, огромный дубовый стол, старое радио, которое хрипело только на любимой волне. И самое главное — покой. Покой, который исчез в один августовский вечер. Сначала приехала Лера — старшая дочь. На такси. С дорогой сумкой, в огромных солнцезащитных очках, будто скрывающих не глаза, а уставшее от чужих кредитов лицо. Она не предупредила...

Когда мы с Игорем расписались, мне казалось, что самое страшное мы уже пережили: ремонт, подбор мебели, бесконечные споры про цвет стен и цену дивана. Я тогда смеялась: если мы это выдержали, то дальше будем только побеждать. Нашу маленькую двухкомнатную я до сих пор помню по запахам. Утром — тёплый хлеб из ближайшей пекарни, который Игорь иногда приносил, возвращаясь с пробежки. Вечером — смесь моего кофе, его любимого зелёного чая и лака по дереву, которым я покрывала макеты для магистратуры прямо на кухонном столе...