Мы с ней были как мать и дочь Я всегда говорила о немой правде: кровное родство не делает людей семьёй — делают её руки, время и то, как ты отвечаешь на чужой плач посреди ночи. Когда мне впервые принесли маленькую Машу в коляске, я подумала только о том, как аккуратно положить её в ладони, как бы не порвать ту хрупкую жизнь. Родители её — короткие лица на старой фотографии в рамке — ушли из нашей жизни не сразу и не насовсем: они приходили иногда, брали на выходные, потом уходили дольше, потом вовсе перестали отвечать на звонки...

Дождь барабанил по оконному стеклу, словно пытаясь достучаться до тех, кто был внутри. Капли стекали по стеклу неровными дорожками, сливались в лужи на подоконнике. В квартире пахло ладаном и валерьянкой — тяжелый, душный запах горя, который, казалось, въелся в сами стены, в обивку мебели, в занавески. Поминки закончились два часа назад. Родственники, бормоча дежурные слова сочувствия, разошлись по домам, оставив Марию наедине с тишиной и Колей. Мария сидела на краю потертого дивана, сжимая в руках влажный носовой платок...