«Сиди тихо, тебя не спрашивают», — одёрнул меня муж за праздничным столом. Фраза повисла в воздухе, как мокрая тряпка, шлёпнутая по лицу. На секунду в комнате стало тише, чем было до этого: даже смех за соседним концом стола будто запнулся, потом неловко продолжился. Я машинально дотронулась до бокала с шампанским, чтобы занять руки, и почувствовала, как дрожат пальцы. — Я… да я просто… — попыталась что-то сказать, но он уже отвернулся. Кирилл широко улыбался своим друзьям, как ни в чём не бывало,...

Тишину мастерской, густую и плотную, как лак на старом холсте, разорвал настойчивый, раздраженный звонок в дверь. Родион не оторвался сразу от мольберта, а закончил выписывать тончайшую бликующую прожилку на виноградном листе в натюрморте. Он терпеть не мог, когда вмешивались в процесс. Звонок повторился, теперь уже с долей агрессии — кто-то методично давил на кнопку, не переставая. С вздохом он отложил кисть, вытер руки о давно испачканный красками фартук и направился к двери. Взгляд его упал на большое окно, за которым бушевал ветер и кружились первые жёлтые листья...