Вика стояла у закрытой двери собственного дома и слушала, как за ней братья бьют кулаками по дереву. Они кричали уже час. Максим сидел на полу в прихожей, прижав колени к груди. Мальчику было двенадцать, и он отлично понимал: дяди хотят отобрать у них крышу над головой. — Откройте, мы же семья! — надрывался Леонид. Вика прислонилась лбом к косяку. Семья. Четыре года назад, когда диагноз «деменция» прозвучал как приговор, эта семья растворилась в воздухе. Мама позвонила среди ночи. Голос дрожал: — Вика, тут люди ходят...

— Я не поеду копать картошку к твоим родителям вместо нашего отпуска на море, Сергей! Я весь год пахала, чтобы купить эти путевки, и не собираюсь гробить спину на грядках только потому, что твоя мама так захотела! — возмущалась Виктория, когда муж, даже не разувшись, сообщил ей эту «радостную» новость, стоя в дверях спальни. Ее голос сорвался на фальцет, но руки продолжали механически сжимать ярко-бирюзовый купальник. Ткань была прохладной и гладкой, она пахла магазинной новизной и обещанием соленого ветра, которого Вика ждала, как спасения, последние полгода...