Юля привыкла считать свои утренние маршруты якорями: кухня — чайник — окно во двор, где топчутся птицы на комке снега у мусорных контейнеров, — и обратно к столу, к ежедневнику с аккуратными цифрами. Сколько уйдет на ипотеку в этом месяце, какой платеж по саду, когда истекает льготный период по карте. Она так успокаивалась: складывала жизнь в строки, как белье по полкам. И только последние месяцы одна строка никак не укладывалась — “Галина Петровна”. Свекровь появилась сначала вроде бы как временно...

Вечер тёк ровно, как манка без комочков: на плите — суп, в коляске сопел Мишка, в телефоне от мужа короткое «задержусь». Юля накинула на себя куртку и, не снимая домашние тапочки — ну на минутку же! — спустилась этажом ниже к сестре: передать банку бульона и забрать у Наташи отжатые ползунки. Подъезд дремал в тёплой сырости: пыльные почтовые ящики, запах куриного бульона, кот, который всегда лежит на коврике у третьей квартиры. — Наташа? — позвала она шёпотом, чтобы не разбудить сына. Коляска скрипнула, будто возражая: «Домой пора»...