Три недели я жил как затворник. Писал до изнеможения, спал урывками. Но что-то начало меняться. Сначала я списывал это на усталость и стресс. Ветер за окном вдруг начинал пахнуть морем — точь-в-точь как в той сцене из моего романа, где Матвей вспоминает их с женой медовый месяц. Вода из-под крана однажды на вкус оказалась ледяной водой из горного ручья, который я описал двумя абзацами ранее. Я пытался не обращать внимания. Писательское воображение, галлюцинации от недосыпа. Все что угодно. Все изменилось в ту ночь, когда я писал ключевую сцену...

Координаты, данные Лизой, привели меня на заброшенную промышленную зону на окраине города. Место, где когда-то кипела жизнь гигантского завода, а теперь царили ржавчина, битые стекла и гулкая тишина. Вернее, почти тишина. — Он здесь, — прошептала Астра, чья форма сегодня состояла из клубов пыли, взметнувшихся от наших шагов. — Чувствую его... частоту. Он вплетает себя в фоновый шум города, как паук в паутину. Мы шли между громадами цехов, и чем дальше, тем сильнее менялась акустика. Тишина сгущалась,...