Двадцать пятая неделя года прошла, между прочим.

- Как правильно: чаячья или чайкина? – спросила она мужа. Тот вздрогнул. Жена третий день играла в молчанку, и ее вопрос, сказанный тихим ровным голосом, был подобен удару жгута. - Ты это к чему? – он перевернулся на бок, лицом к ней. К его белому, лишенному загара, налившемуся благополучным и таким отвратительным жирком, животу, прилипли песчинки. Глаза близоруко щурились, от чего казались совсем маленькими, невзрачными. Круглые, почти женские плечи казались широкими только под рубашкой, а сейчас было видно, какие они пухлые, дряблые, покатые...