Скрючившись, она ползала по земляному полу. Раз в день открывался люк наверху, и оттуда, едва сдерживая презрение, ей спускали миску с похлебкой и кусок хлеба. Не было больше гордой барыни, не могла она никому отдать приказа. Полубезумная, оборванная, ждала своего исхода. А иногда среди полной темноты ей виделся тот самый крепостной, Ермолай. «Пошто деву губишь?» - крикнул он ей несколько лет назад. И тогда она расхохоталась ему в лицо. - Идем, Ермолай, - говорили ему, - Господь ее принял к себе...