Вечером, выжатый как лимон, и с лимонного же цвета рожей, я заполз на карачках в СПС. Там уткнулся в братию нашей Второй точки. Ефремов сидел по-турецки на матрасе, крутил тумблеры на радиостанции, пыхтел зажатой в зубах трубкой, готовился к вечернему сеансу связи. Шабанов с Бендером гипнотизировали не то лицо Ефремова, не то торчащую из лица трубку. Одеяло на входе в СПС откинулось, там появился Хайретдинов с вещмешком: - Мужики, возьмите меня к себе. А то ночью чёртов студент пристрелит, как Орлов медика...

Как начинаются хорошие пьянки, история умалчивает, но о том, как они заканчиваются, и есть наша история. Глеб, пошатываясь, шел по ночному парку, допивая последнюю банку пива из своих небольших (уже несуществующих) запасов. Который час он не знал — часы вместе с телефоном благополучно забыты и оставлены где-то у друга в квартире после вечера, полного разрушения своего организма и деморализации. Говорил отец, не понижай градус, но вот после коньяка и водки парень влил в себя последний глоток «Балтики Семёрки» и, как самый добропорядочный гражданин, смяв жестянку, отправил ее в мусорный бак...