В тот день, 22 июня, Москва проснулась от тревожных новостей, а не от заводских сирен. По радио звучал голос Молотова — сухой, безэмоциональный: «Сегодня, в четыре часа утра, без предъявления претензий, германские войска напали на нашу страну…» К этому голосу прислушивались миллионы — кто-то с надеждой, кто-то с ужасом. Но главное — с ощущением, что старые правила больше не работают. Плановая экономика, партийная иерархия, бюрократические совещания — всё это вдруг стало бессмысленным, когда враг двигался к Москве быстрее, чем шли отчёты с мест...

Она верила, что он вернется, вопреки доводам рассудка и шепоту соседок. Каждое утро, выходя на порог, она первым делом смотрела на дорогу. И вот в тот день, когда надежда уже почти истлела, как последний осенний лист, случайная находка в старом планшете перевернула всё. Простая записка с адресом сестры мужа и странными словами: «Ключ у Лены». Это был первый шаг в пропасть, куда ей предстояло шагнуть. Холодный октябрьский ветер 1946 года рвал последние пожухлые листья с ветлы, одиноко стоявшей на краю деревенского кладбища...